Я сегодня без пятнадцати семь приехала из Питера и с вокзала поехала на Пушкинскую. В полвосьмого из метро наверх поднималось очень много людей. Видела на эскалаторе девушку с черными воздушными шарами. Люди шли больше молча, и сразу понятно, куда.
На площади я не сразу продралась в центр. Холодно, все какие-то потерянные. Есть люди с детьми. Немолодая женщина с церковной свечкой. У других свечи закрытые, цветные. Мне навстречу идет мужчина коренастый, в очках – сначала показалось, свет от фонарей так играет, а ближе вижу, что слезы. Почему-то помню этот взгляд, в нем беспомощность, и в то же время понимаешь, что этот человек с тобой одной крови. И от этого теплее. Думаю про это.
В небо поднялось несколько разрозненных шаров: белые, черные, красное сердце.
Увидела сразу несколько знакомых, стало легче. Пыталась понять, где взять цветы. Спросила у тех, кто с цветами, показали на кинотеатр: “Там внизу”. Иду, а там очередь. Огромная. За цветами.
Перешла дорогу и в арке нашла другой магазин. Захожу, много букетов, а штучных цветов не осталось почти. “Вот это все что есть, разобрали”, – продавец показывает на вазу с остатком розовых гвоздик. “Давайте все”. Девушка их пересчитывает и неловко уточняет: “А тут 9. Вам… все?” Я беру 9. Иду обратно и думаю: российское цветочное суеверие про четное мертвым и нечетное живым какое-то неправильное. Некоторые живые тут – как мертвые, а мертвые – как живые. А смерти нет, жизнь бесконечна, и дети Кемерова сейчас уже, наверное, играют в какой-нибудь небесный волейбол с детьми Беслана.
А люди идут с цветами и свечами, чтобы поддержать их родных, потому что боль поодиночке совсем невыносима. Чтобы дать им почувствовать, что мы с ними вместе в их горе.
И еще чтобы те, кто несет ответственность за этот ужас, видели, что мы можем выйти, когда нам больно.
И, пожалуйста, не надо вот тут в соцсетях призывать всех к молчаливой скорби, она у всех по-разному проявляется. В Кемерово кто-то из родителей все действия народные координирует, кто-то в петлю лезет, кто-то кричит в голос, потому что у всех разная реакция на боль и горе. И общество тоже по-разному сострадает и реагирует на ощущение собственного бессилия и отчаяния, и оставьте людям право на их скорбь.
Спасибо всем, кто пришел, и всем, кто мысленно поддерживал. Спасибо ребятам, организовавшим этот молчаливый пикет, с вами понимаешь, что можно еще как-то жить.
Кемерово, мы с тобой. Мы с вами, дорогие люди.
Источник – личная страница Ольги Алленовой,
журналиста ИД «Коммерсантъ»
